/О беременности/Роды/Рассказы о родах и истории родов/Роддом при ЦКБ СО РАН г. Новосибирска

 «Я пела песни, периодически сбиваясь на стоны…»

Роды в ЦКБ СО РАН, октябрь 2012 

Получилось так, что я до 41 недели ничего не чувствовала. Ни схваток, ни предвестников. И пробка не отходила. В день, когда пошла 42-я неделя от последних месячных, я собрала вещички и отправилась в приемный покой роддома ЦКБ.
Вещи для родильного отделения у меня, конечно, были уже собраны. Для ребёнка тоже. А вот в патологию беременных (туда отправляют перехаживающих срок) требовался свой халат и ночнушка. И одноразовые пелёнки. Пришлось покупать за день, в спешке. 

В патологии меня посмотрели.

" Говорят, что осмотр специально делают в таких случаях неаккуратно, чтобы "разворошить" и запустить скорее процесс. Видимо, поэтому получилось так болезненно.

В остальном не могу похвастаться излишним медицинским вниманием. Это и неудивительно - патология была переполнена, даже в конференц-зале лежало семеро женщин. Я попросилась в сервисную, двухместную палату. Стоило, кажется, 700 р. в сутки. Отличия - в двухместности, посуде и чайнике в палате. Остальное всё то же. 

Итак, меня посмотрели. Через час стала отходить пробка. Ещё я прошла плановое ЭхоКГ плода - сердечко дочки билось без признаков гипоксии, значит, не перенашиваю. Ночью пробка отошла совсем, и меня посмотрели снова. Открытие на два пальца - с таким можно и неделю проходить, и две. Однако после третьего осмотра начало прихватывать. Сперва было терпимо.

" Я запустила на телефоне "счетчик схваток" и пошла ходить, сгибаясь. Счетчик сказал, что скоро рожу.

Схватки шли по одной в пять-семь минут. Меня посмотрели снова - открытие осталось, каким и было. Отправили на ЭхоКГ - увидели две схватки за десять минут. Сказали, что слабеньких. Меня прихватывало неслабо, и я с ужасом посмотрела в недалёкое будущее. По всему выходило, что дальше будет ещё хуже. Так и оказалось в итоге. Но это я забежала вперёд. 

Огорчившись от того, что мои схватки годятся лишь на то, чтобы размазать меня по стенке, а чтобы рожать - нет, я пошла гулять по отделению дальше, вежливо придерживаясь за ту самую стенку. Моё состояние ни у кого особого интереса не вызвало. Много нас тут таких ходило… Однако мне всё же вкололи спазмолитик, прокомментировав, что от болей это поможет, а вот со схватками ничего не изменит. Шло время, и ничего не менялось.

" На четвертом врачебном осмотре мне предложили спускаться в родзал. Вот оно, счастье!

Раскрытие пошло - значит, прелести кесарева и стимуляции (чем может похвастаться вся моя родня) меня почти миновали. 

Вежливая и терпеливая сестра (где только она была, когда я искала хоть кого-нибудь, чтобы меня посмотрели?) помогла мне собрать вещи. С вещами вышло очень глупо. На стенке висел список, что брать с собой в родзал. Я отсортировала вещи по списку, а остальное отдала мужу (через окно справочной). Зачем, если те же самые вещи он отдавал мне назавтра в послеродовом? Непонятно. Но такие правила. 

Потом я спустилась в приёмное. Халат у меня забрали, передав тому же мужу, выдали пару пелёнок в руки и два литра воды ректально. Клизмы я боялась больше, чем родов, и совершенно напрасно.

" И вот меня уже провожают в родзал, там смотрят и говорят – «Не знаю, зачем вы здесь. Раскрытия-то особо и нет». И оставили одну. 

Через стенку в родзале была женщина в потугах. Бригада работала с ней, а я ходила по залу и пела песни, сбиваясь периодически на стоны. За стенкой родили, а песни у меня иссякли. На стоны пришла врач, увидела, что вод уже нет (не знаю, когда они отошли - в клизменной это не заметить), извлекла оболочки плода и спросила, как насчёт анестезиолога. 

Она бы ещё ангела с небес мне предложила! Я согласилась с воплем «Ура!», разумеется.

" Анестезиолог пришёл в самый чёрный час и разогнал мрак магическим уколом.

Боль из немыслимой стала едва терпимой. Дозу добавили, и тут боль отпустила, зато я не смогла ходить. Врач предлагала походить на схватках, да куда там, ноги почти онемели от анестезии. Дальше стало просто. Врач смотрела каждый час, раскрытие шло то медленно, то вдруг быстро. Странно, но до анестезии я плакала от осмотра, а после - ничего не чувствовала, разве что легкое прикосновение. Схватки же, по ощущениям, остались, какими были. Едва терпимыми. 

Время шло незаметно, я лежала на боку под капельницей и ждала прогресса. Прогресс едва двигался. Снова заглянул анестезиолог и добавил наркоза. Я лежала на боку и старалась получать удовольствие. Акушерка предупредила, что, когда станет тужить, тужиться не надо - можно порваться. Вместо этого нужно звать её и врача. Я и позвала. Раскрытие внезапно оказалось почти полным. 

Потом меня спросили, смогу ли я сама влезть на родильное кресло. Я смогла.

" Дальше было восемьдесят минут на всё, с подбадривающими возгласами бригады: «Тужься!»

Сперва потуги были сильными, но дело, по моим ощущениям, не продвигалось. Потом как-то – упс! - и мне дают потрогать что-то пушистое между ног. Нет, это не лобковые волосы (их вообще перед родами обязательно сбривают). Это "коронование", прорезалась макушка дочери, покрытая волосиками, больше похожими на пух. После этого потуги я почти перестала чувствовать. Я старалась тужиться, но никак не могла попасть в схватку. Стали давить, а дело всё равно не ладилось.

И вот долгожданная схватка, я тужусь - схватки больше нет, а меня раздирает. Это головка вышла наполовину. Тут было самое сложное - не поджаться, не попытаться остановить это давление. Больно не было, наркоз же. Но ощущение настолько противоестественное, что я затрудняюсь его описать. Больше всего хотелось его прекратить, но бесполезно тужиться без схватки. И вот что-то под пеленой наркоза я всё-таки почувствовала. Пошёл процесс. Не до конца. Опять раздирающее давление. И так минут десять, когда, наконец, началась настоящая схватка. И - упс, головка, плечики, родилась дочь, «Ааа!» сказала. 

Мне сказали, чтобы я не пугалась, какая она страшненькая, станет краше.

" А она вовсе не была страшненькой. Ну только очень красная, на левой половине лица синяк, и глазик заплыл левый и не открывался.

А правый был узкой щёлочкой - меня спросили, нет ли в родне татар. Я так разумею, что я её всё же придавила. Её сполоснули и выложили мне на живот: присосалась к груди тут же. Но почмяфкала всего с полминуты, а потом ее забрали до утра. Она плакала, пока ее взвешивали, измеряли, вакцинировали и всё такое. Я все просила её к себе на ручки, но кто ж меня, наркозную, слушал. 

Как-то незаметно для меня отошел послед - мне показали. Похож был на печёнку. Истекал кровью. Меня спросили, не нужен ли он мне. Я содрогнулась при мысли о психах, которым такое нужно. Ещё слегка подштопали, но сказали, что я особо не порвалась - так, ссадины. Сидеть можно (я боялась, что будет эпизиотомия и сидеть нельзя). 

" Потом я час зависала в том же кресле, мне подали телефон, и я всем позвонила, сообщив о прибавлении в семействе.

Льда на животе (которого боялась не меньше, чем клизмы) я не заметила даже. Прошел час, и меня вежливо перевалили на каталку (меня не слушались ноги), повезли по коридорам и привезли в палату. Оттуда на кровать, на живот - и до утра. До шести часов - там обещали привезти дочь на кормление. Я очень расстраивалась, что дочь не со мной, а плачет где-то одна. Но, если честно, я ничем не смогла бы ей помочь. Мне оставили утку, так я и ею не смогла воспользоваться сперва (спазм). Вот тут были пятнадцать минут ужаса - позвать помочь было некого, а проблема была столь настоятельна, что меня устроил бы и железный катетер без наркоза. Потом как-то все удалось. Я даже встала ночью и вынесла утку. В шесть утра принесли дочь, я уже вставала почти нормально. Дочь присосалась к груди...

30.05.17
Автор: Надежда С.

  

  роддом, родовая боль  Другие статьи автора