/Проекты Сибмамы/Знаменитые мамы

Мама Зинаида: какой матерью была художница Зинаида Серебрякова?

Даже те, кто не особенно интересуется живописью, хоть несколько раз, да видел полотна кисти Зинаиды Серебряковой – её нежные, ни с чем не сравнимые акварели, сюжетные картины и портреты очень любят использовать в качестве иллюстраций. Серебрякова – одна из первых русских художниц, вошедших в историю живописи. 
Она прожила большую творческую жизнь, в которой, кроме искусства, была и настоящая материнская трагедия. 

Зинаида Лансере родилась 12 декабря 1884 года в родовом имении Нескучное под Белгородом. Лето семья проводила там, а на зиму обычно отправлялась в Санкт-Петербург, в большую квартиру неподалёку от Мариинского театра. 

В семье все занимались творчеством. Мать, Екатерина Лансере, происходила из рода потомственных франко-итальянских художников и архитекторов и сама была одаренным художником-графиком. Отец, Евгений Лансере – талантливый скульптор-анималист. Правда, маленькой Зине не суждено было его хорошо узнать: отец умер, когда девочке была два года. 

Творческая атмосфера в доме Лансере и преемственность великой династии художников определили личность и судьбу девочки.

" Вокруг неё все рисовали: дяди, старшие братья, друзья семьи… Учить азам живописи Зину начали Александр и Альберт Бенуа. 

Первые шаги Серебряковой на поприще живописи связаны с пейзажами — в первую очередь с видами Малороссии, где находилась родительская усадьба Нескучное. С ранних лет Зинаида помогала крестьянам собирать урожай в поле и в саду, поэтому и рисовать начала именно природу.
Одну из первых картин — «Яблоня» (1900 год) — Зина написала в 16 лет. 

В 1900 году Зинаида закончила обучение в женской гимназии и поступила в петербургскую Академию художеств, но учеба там девушке не нравилась. Скоро она сменила Академию на художественную школу известной меценатки княгини Марии Тенишевой, а затем стала посещать мастерскую знаменитого портретиста Осипа Браза. 

" Зинаида Лансере обрела в кругу семьи не только призвание, но и спутника жизни. Им стал Борис Серебряков — ее двоюродный брат.

Несколько лет молодые люди скрывали от родных свои чувства. Родные же, как водится, прекрасно обо всем догадывались, но отношениям не препятствовали. В то время такие отношения были вполне обычным явлением. Проблема состояла лишь в том, что православная церковь подобные союзы не поощряла, и требовалось специальное разрешение на венчание. Молодые люди никак не могли найти того, кто бы их обвенчал, и уже всерьёз хотели перейти в лютеранство. Православный священник наконец-то нашелся, и, заплатив ему 300 рублей (огромные по тем временам деньги), в 1905 году Борис и Зинаида поженились, и девушка взяла фамилию мужа, под которой её знает теперь весь мир – Серебрякова. 

Молодожёны уехали в Париж, где начинающая художница стала брать уроки живописи в легендарной Академии де ла Гранд Шомьер. Однако Серебрякова захотела вернуться в Нескучное — только там художница чувствовала себя по-настоящему счастливой. 

" Серебряковы вернулись в имение. Там они стали родителями: в 1906 году родился первенец Евгений, через год — второй сын, Александр.

Борис работал инженером путей сообщения и по долгу службы пропадал в командировках порой по полгода. Художница в это время воспитывала детей и неустанно работала — ее вдохновляли колорит деревенской природы и бескрайние моря ржи. Одна из самых известных её картин - этюд «Уборка хлеба», где крестьянки дружно трудятся в поле в ярко-красных и синих сарафанах и кипенно-белых рубахах.

Главной помощницей Зинаиды была её мама, Екатерина Николаевна Лансере — она почти постоянно жила с ними в Нескучном и помогала дочери, чтобы у той была возможность рисовать. Работы Серебряковой в 1908 году, после выставки в Москве, получили хвалебные отзывы художественных критиков и других живописцев, а вскоре были приобретены Советом Третьяковской галереи. Это можно считать началом триумфа художницы. 

" Все дети Зинаиды (в 1912 родилась Татьяна, в 1913 – Екатерина) тоже рисовали с раннего детства.

Екатерина рассказывала в одном из интервью: «Мы все ни у кого не учились, и мама ни у кого не училась. Как только ребёнок рождается, дают в руки карандаш — и сразу рисуем».

Революция 1917 года застала Серебрякову и детей в Нескучном. Соседние имения разорялись восставшими крестьянами — находиться в Нескучном тоже уже было небезопасно.
Борис уехал в командировку в Сибирь, потом отправился в Москву, куда его пригласили в качестве специалиста по дорожному строительству. Почта работала плохо, писем от мужа художница практически не получала. Муж вернулся только в начале 1919 года и перевез семью из Нескучного в Харьков, а потом снова отправился на поиски работы. В марте этого же года Борис умер у художницы на руках от сыпного тифа — заразился по пути домой из командировки.

" Серебрякова овдовела в 36 лет. До конца жизни она была верна памяти мужа и, хотя претендентов на её руку было достаточно, больше замуж не вышла. 

Серебрякова осталась с четырьмя детьми на руках в голодном Харькове.   Писать в это время было тяжело, но Зинаида нашла в себе силы взяться за уголь и карандаш: масляные краски стали непозволительной роскошью. Серебрякова начала рисовать таблицы исторических находок для археологического музея. Эта было скучно, но позволяло кормить детей и престарелую мать. 

В декабре 1920 года художница решила перевезти семью в Петроград, так как в Харькове не было никого из семьи и близких, кто мог бы ее поддержать в трудную минуту. Дочь художницы Татьяна вспоминала: «Поселились в трех комнатах, поставили „буржуйку“. В остальных комнатах приходилось ходить в пальто. Под мастерскую была отведена небольшая комната с балконом, ее легче было отапливать».  

Новая советская власть хоть и не отобрала квартиру, но вскоре подселила в комнаты чужих людей. К счастью, ими оказались близкие по духу искусствовед Сергей Эрнст и художник Дмитрий Бушен — неразлучные друзья и оба страстные балетоманы. Благодаря их помощи старшая дочь Татьяна начала посещать балетные занятия. 

" В 1924 году Серебрякова окончательно осознала, что в новой Советской России у неё нет ни перспектив, ни надежды обеспечить семью.

Художница решила ехать во Францию и работать там. В Париже уже жил дядя Зинаиды, Александр Бенуа. Зинаида была уверена, что едет на время, лишь написать на заказ большое панно и заработать денег. Однако вернуться в Россию она уже не смогла. Детей при выезде ей взять с собой не разрешили. 

Приехав в Париж, она и тут оказалась никому не нужна, в то время в моде была другая живопись. А ещё у Зинаиды абсолютно отсутствовала деловая хватка, она была почти не приспособлена к жизни и оказалась во Франции весьма беспомощной. Когда художница делала портреты, ей не всегда платили деньги, не всегда выполняли то, что обещали.

" Она почти не ела, все деньги, которые ей удавалось заработать, отсылала в Россию, ведь там оставались её мать и дети: восемнадцатилетний Женя, семнадцатилетний Саша, двенадцатилетняя Таня и одиннадцатилетняя Катя.

Через год, в 1925 году, Серебряковой с помощью Александра Бенуа удалось добиться выезда в Париж младшего сына Александра. Он приехал 16-летним мальчиком и сразу же стал зарабатывать, брался за всё — помогал дяде, Александру Бенуа, зарисовывал виды Парижа, делал иллюстрации для книг и журналов, расписывал какие-то абажуры, рисовал открытки, карты Парижа для туристических путеводителей, чтобы помогать семье.
Летом 1926 года Зинаида Евгеньевна пишет брату:

«Здесь я одна — никто не принимает к сердцу, что начать без копейки и с такими обязанностями, как у меня (посылать всё, что я зарабатываю, детям), безумно трудно, и время идет, а я бьюсь всё на том же месте… Никому не пожелаю быть на моем месте… Я беспокоюсь о том, как будет эта зима у наших… денег посылаю всё меньше, т.к. теперь здесь такой денежный кризис (с падением франка), что не до заказов. Вообще, я часто раскаиваюсь, что заехала так безнадежно далеко от своих».

В 1928 году через Красный крест в Париж приехала младшая дочь Екатерина.

" Дочь Татьяну Зинаида Евгеньевна сможет увидеть лишь через 36 лет. Сына Евгения не увидит никогда. 

Катя ехала в Париж совершенно одна. На тот момент ей было 14 лет, нужно было проехать несколько стран и сделать несколько пересадок. Она ехала к маме, которую не видела уже четыре года. Катя прибыла в Париж и стояла одна на вокзале — её никто не встретил. В руке был зажат адрес квартиры, которую снимали её мама и брат. Чудом она нашла его — никого нет дома, и ждала родных, сидя на лестнице. К вечеру мама с братом вернулись — они весь день рисовали на пленэре. Зинаида не знала, когда встречать свою младшую дочку, ей никто не сообщил, когда она выехала из Берлина. В маленькой квартирке совсем не было еды - Серебрякова голодала, болела, ничего не готовила. С этого момента маленькая Катя перестала быть маленькой и взяла всю ответственность за маму, брата и мамино творчество на себя. Ни у нее, ни у её брата Александра не было своих семей.

" Лучшие свои годы Катя всегда была рядом с матерью, свою жизнь она принесла в жертву маме и искусству.

В России оставались Евгений и Татьяна. Тата прекрасно помнила день, когда её мама должна была уехать на время в Париж, и посадку на пароход. Он большой, загружался долго, поэтому Тату отправили домой, чтобы она отдохнула. Тата заснула. Вдруг она услышала велосипедный звонок — под окном её брат Женя кричал, что пароход отчаливает. Тата вскочила и побежала на причал — пароход уже отходил, мама стояла на борту и махала ей рукой, но её нельзя ни обнять, ни поцеловать. Мама крикнула, что обязательно вернется, но Тата почему-то знала, что она очень долго не увидит маму. Тата оказалась права — в следующий раз она сможет обнять маму только через 36 лет. С этого момента ответственность за свою жизнь, а также за жизнь старенькой бабушки легла только на неё саму.

" Оставшаяся в России часть семьи испытала тяжёлые 30-е годы, когда бабушка умерла от голода.

Татьяна осталась вдвоём со старшим братом Евгением, когда она была ещё совсем девочкой. Иногда им приходилось на буханку хлеба обменивать работы матери у коллекционеров, но при этом они смогли сберечь многие картины. 

Тата сначала решила стать балериной. Когда Зинаида Серебрякова в первой половине 1920-х годов много рисовала балерин и сцены из их театральной жизни, Татьяна поступила в Ленинградское хореографическое училище, после окончания которого в 1930 году танцевала на сцене Малого оперного театра. Но уже в 1932-м она почувствовала большую тягу к художествам и решила переменить профессию. Она поступила в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры, из которого, когда новый директор Академии художеств И.И. Бродский в 1934 году потребовал пересдать вступительные экзамены, ушла, как и многие другие студенты. Вскоре она стала театральным художником.  

" Дочерям Зинаиды Серебряковой пришлось очень рано повзрослеть. Одной — из-за ранней разлуки с матерью, другой — из-за того, что ей пришлось посвятить матери всю свою жизнь.

Они родились в прекрасной семье, где царили любовь, уважение и взаимопонимание, но все семейство попало в жестокий водоворот исторических событий и личных трагедий, который, в конечном счете, перевернул весь уклад жизни с ног на голову.
1928 году удача все-таки улыбнулась художнице. После участия в выставке «Старое и новое русское искусство» в Брюсселе она получила предложение от бельгийского барона Броуэра написать портреты членов его семьи. На этом везение Серебряковой не закончилось — барон спонсировал два ее путешествия в Марокко в 1928 и 1932 году с одним условием — после возвращения Серебряковой он выберет из её марокканских этюдов любые понравившиеся. Пейзажи, написанные в этих поездках, принадлежат к лучшему из того, что создано художницей в эмиграции.
Серебрякова даже организовала парижскую выставку своих марокканских работ, которая собрала множество восторженных отзывов, но продать практически ничего не удалось. И это была типичная ситуация для художницы — она совсем не имела коммерческой жилки. Денег по-прежнему не хватало, хотя дети тоже работали, не покладая рук: Саша делал кинематографические декорации, а Катя мастерила восковых кукол. 

" Вплоть до 1940 года Серебрякова оставалась гражданкой СССР и хранила надежду на воссоединение с частью семьи, которая оставалась в России. Но во время оккупации Франции фашистами ей грозил концлагерь за связь с СССР.

Чтобы получить международный документ, удостоверяющий личность беженца, ей пришлось отказаться от советского гражданства. А это означало прекращение и переписки с родными, оставшимися в Советской России. Возможность получать от них письма появилась лишь через 6 лет.

В 1957 году постоянный представитель СССР при ЮНЕСКО Владимир Кеменовой и посол СССР во Франции Сергей Виноградов передали художнице предложение от советского правительства вернуться домой. Но пришли болезни и старость — Серебряковой было уже за 70, и она практически не писала. На переезд Зинаида Евгеньевна так и не решилась.

В мае 1960 года Серебрякова узнала, что наконец-то встретится со старшей дочерью Татьяной, которой разрешили посетить мать в Париже после 36 лет разлуки.

" Серебрякова не любила фотографироваться, поэтому Татьяна не знала, как мать выглядит спустя все эти годы, и была счастлива увидеть, что она почти не изменилась.

После этого свидания Татьяна Серебрякова обратилась в правление Союза художников СССР с просьбой организовать выставку произведений матери на родине. В эпоху хрущевской оттепели правительство поставило задачу вернуть лучших представителей искусства из числа эмигрировавших. Серебрякова в этом смысле была безупречным кандидатом — она никогда не позволяла себе антисоветских замечаний, к тому же была искренней патриоткой России. 

В 1965 году наконец-то открылись сразу три выставки — в Москве, Киеве и Ленинграде; подготовка к ним заняла пять лет. Успех был оглушительным — толпы у входа на выставки, восторженные отклики в газетах.

" Советские музеи скупали картины Серебряковой, а альбомы с её работами выпускались миллионными тиражами. 

Дочернее служение Татьяны и Екатерины позволило сохранить наследие Серебряковой и в России, и во Франции.

Татьяна Борисовна Серебрякова очень много сделала для популяризации творчества своей матери на родине. Она атрибутировала многие рисунки и холсты, систематизировала архив, готовила для публикации переписку, как могла, возрождала память о своей матери. Ни в одном интервью Татьяны Борисовны нет никакой обиды на мать за долгую разлуку, есть только тоска и горечь за все то время, которое они были отделены друг от друга.

По признанию Екатерины Серебряковой, она «посвятила матери свою жизнь». Сначала помогала ей во всем — целиком взяла на себя быт, готовку, уборку, даже общение с клиентами, лишь бы мама могла рисовать. Затем стала хранительницей творческого наследия, основав Фонд Зинаиды Серебряковой во Франции и управляя им до самой смерти. Сейчас им руководит правнучка по линии Татьяны Анастасия. 

Евгений Серебряков окончил архитектурный факультет Ленинградского института коммунального строительства, работал во Владивостоке, вернулся в Ленинград, где занимался восстановлением Петергофа. 
Александр Серебряков работал художником и декоратором в Париже. 

" Смерть матери в сентябре 1967 года была сильным ударом для всех детей.

Екатерина Серебрякова написала по этому поводу другу: «Чем больше проходит время, тем все больше и больше чувствуется незаменимая потеря нашей дорогой, любимой мамы, и как-то непонятно, что надо существовать дальше без неё, т.к. ушла вся основа нашей жизни!»

Мария Карташова,
22.11.19

  

  Познавательное  Другие статьи автора